Мой рот полон пыли.
Выбрав жизнь, работу, большой телевизор и дорогой костюм, с легкомысленной и фаталистичной улыбкой я позволила чужим - или даже своим - рукам отдраить свою черепную коробку с металлической губкой и Пемолюксом, навешать на себя пару-тройку уничижительных невротических расстройств и записать в самую середину вечной очереди страдающих от раздражения желудка современной реальностью. Не зная, куда деть руки посреди этой выставки обреченного пессимизма, я выставила их вперед в узнаваемом жесте слепца и закрыла глаза, позволяя себе быть бездумным шариком в пинбол машине.
Мои голосовые связки пересохли и издают шипение ненастроенного радио, когда я пытаюсь говорить. Год назад я была блестящим учеником, месяц - начинающим предпринимателем, вчера - смешливым художником, а сегодня и вовсе превратилась в старого хранителя дома, хозяева которого давно сгинули между страницами семейных преданий и фамильных предательств.
"Меня здесь нет" оказалось пророческой фразой, жуткой, потусторонней, вырезанной холодным ножом на мягкой плоти. То, чем я была, растащили вороны и слизали острыми языками северные ветра, то, чем я стану, еще погребено под ворохом букв в книгах с подчеркнутыми абзацами и загнутыми уголками страниц. То, что я есть - отражение дыхания на поверхности зеркала. Муть и духи, рваный сумбур зимы и тяжелое гудение электрических проводов, сжавшиеся до одной улыбки в день. Строго по расписанию.
Я рисую чужие миры, смеюсь над придуманными не мной героями, разукрашиваю созданные другими фантазии, потому что вот уже десять тысяч лет мой бог предстает в обличии немого паралитика, прикованного к аппарату жизнеобеспечения.
"Умри вовремя – так учит Заратустра."
Выбрав жизнь, работу, большой телевизор и дорогой костюм, с легкомысленной и фаталистичной улыбкой я позволила чужим - или даже своим - рукам отдраить свою черепную коробку с металлической губкой и Пемолюксом, навешать на себя пару-тройку уничижительных невротических расстройств и записать в самую середину вечной очереди страдающих от раздражения желудка современной реальностью. Не зная, куда деть руки посреди этой выставки обреченного пессимизма, я выставила их вперед в узнаваемом жесте слепца и закрыла глаза, позволяя себе быть бездумным шариком в пинбол машине.
Мои голосовые связки пересохли и издают шипение ненастроенного радио, когда я пытаюсь говорить. Год назад я была блестящим учеником, месяц - начинающим предпринимателем, вчера - смешливым художником, а сегодня и вовсе превратилась в старого хранителя дома, хозяева которого давно сгинули между страницами семейных преданий и фамильных предательств.
"Меня здесь нет" оказалось пророческой фразой, жуткой, потусторонней, вырезанной холодным ножом на мягкой плоти. То, чем я была, растащили вороны и слизали острыми языками северные ветра, то, чем я стану, еще погребено под ворохом букв в книгах с подчеркнутыми абзацами и загнутыми уголками страниц. То, что я есть - отражение дыхания на поверхности зеркала. Муть и духи, рваный сумбур зимы и тяжелое гудение электрических проводов, сжавшиеся до одной улыбки в день. Строго по расписанию.
Я рисую чужие миры, смеюсь над придуманными не мной героями, разукрашиваю созданные другими фантазии, потому что вот уже десять тысяч лет мой бог предстает в обличии немого паралитика, прикованного к аппарату жизнеобеспечения.
"Умри вовремя – так учит Заратустра."